понедельник, 3 марта 2014 г.

«Порядочный человек» — идеал светской этики во Франции XVII века

 О боже мой, к чему такое осужденье! 
      К людской природе вы имейте снисхожденье; 
      Не будем так строги мы к слабостям людским, 
      Им прегрешения иные извиним! 
      И добродетельным быть надо осторожно 
      Излишней строгостью испортить дело можно: 
      Благоразумие от крайностей бежит 
      И даже мудрым быть умеренно - велит. 
      Суровость доблести минувших поколений 
      Не в духе наших дней, привычек и стремлений. 
      Где совершенство нам в угоду ей найти? 
      За веком мы должны с покорностью идти, 
      Безумье эта мысль, ее пора оставить - 
      Не вам, поверьте мне, заблудший свет исправить 
      Я вижу множество, как вы, вещей и дел, 
      Которых видеть бы иными я хотел. 
      Но что бы ни было, не разражаюсь бранью 
      И волю не даю, как вы, негодованью. 
      Людей, как есть они, такими я беру; 
      Терплю безропотно их жалкую игру. 
      Иное ни к чему меня не привело бы. 
      И, право, мне покой мудрее вашей злобы.

Жан-Батист Мольер "Мизантроп"


«Порядочный человек» родился в обществе, которое перестраивается после урагана религиозных войн, в гостиных и салонах — которые, правда, вызвали к жизни прециозный стиль, но для того, чтобы преодолеть еще совсем недавнюю грубость нравов. Изначально дворянин и воин, «порядочный человек» вбирает в себя все, что есть самого ценного, самого достойного в поднимающем голову сословии — буржуазии. Это гибрид наследственной «чести» и личных дарований; он надолго останется — это важно для понимания национального характера — образцом для многих поколений французов. В каком-то смысле он жив и в наши дни, и кто знает, не доживет ли он, несмотря на все треволнения истории, до неясного пока для нас будущего? 

По определению тогдашних учебников хорошего тона («Искусство нравиться при дворе», 1630; «Свойства порядочного человека», 1682; «Фортуна благородных людей» и другие), он соединяет благовоспитанность с физическими и умственными достоинствами. Он должен выглядеть изящно, быть хорошим танцором, наездником, охотником — словом, разносторонним спортсменом, но при этом обладать ученостью, остроумием, умением вести беседу и знанием света

Под «знанием света» подразумевается: 
  • любезно, но крайне почтительно обходиться с дамами; 
  • молчать о своих добрых качествах, но с готовностью хвалить чужие; 
  • не злословить ни о ком; 
  • при любых обстоятельствах хранить выдержку и полное самообладание.
 «Порядочный человек всегда излагает свои убеждения тем же тоном, что и свои сомнения, и никогда не возвышает голоса, чтобы получить преимущество перед теми, кто говорит не так громко. Ничего нет более отвратительного, чем проповедник в гостиной, благовествующий собственные слова и поучающий от собственного имени» 
Жан-Луи Гез де Бальзак

Жан-Луи Гез де Бальзак — французский мастер эпистолярного жанра


Что это означает? 
Что главное — уважать другого, если хочешь уважения к себе, что лучший способ беречь свою честь — блюсти честь другого. 

Если изначально «порядочный человек» и был связан с прециозным обществом, то оторвался от него очень скоро и решительно, унаследовав только утонченность чувств, но не вычурность слога. 

Здесь снова проступает двойной лик XVII столетия: 
  • литературный стиль, всеми принятый и одобряемый, столь же величав и торжествен, как стиль архитектурный (трагедии Корнеля и Расина могли быть написаны только в один век с постройкой Версаля); 
  • напротив, разговорный язык остается на редкость живым и непринужденным, еще, скорее, крестьянским, пересыпан вольными образами и крепкими словечками и не слишком смущается соленой шуткой. 

Этот язык, так мастерски использованный Мольером в заботе о верности «природе», лучше всего отражает тогдашнюю жизнь, исполненную напряженных размышлений, кипучую, деятельную, едва ли не во всех отношениях далекую от того суждения, которое вынесут о ней потомки и которое будет повторяться в учебниках истории. Суждения, основанного на «Мемуарах» Сен-Симона, — а он из всей этой жизни знал только королевский двор, да и то на закате! 

Луи де Рувруа, герцог Сен-Симон — один из самых знаменитых мемуаристов, автор подробнейшей хроники событий и интриг версальского двора времен Людовика XIV и Регентства.

Между Людовиком XIV — возлюбленным Луизы де Лавальер и Людовиком XIV — дряхлеющим супругом надменной, впадающей в ханжество госпожи де Ментенон мало общего. 

Лебрен, Шарль Портрет Louis XIV. 1661

Клод Лефебр. Портрет Луизы-Франсуазы де Лабом Леблан, герцогини де Лавальер, под названием «Диана»

Mignard Louis XIV. 1695

Pierre Mignard  Françoise d'Aubigné, marquise de Maintenon. 1694

Восходящее к рыцарским идеалам представление о «порядочном человеке» развилось в понятие Разума, притягательное, чисто французское и еще не окостеневшее так, как это случится с ним в следующем столетии.

«Разум, — говорит шевалье де Мере, друг Блеза Паскаля, — нельзя ослепить ложным блеском — ни удачей, ни величием; он развеивает предрассудки, свойственные сословиям и нациям, и признает лишь истинные достоинства: силу духа, власть над собой».

Но если для «порядочного человека» разум — это глубокое понимание человеческой природы со всеми ее высотами и безднами, то он не исключает религии. «Порядочный человек» верует, но вера не лишает его ни общительного нрава, ни изысканной приветливости. Он слишком проницательный психолог, чтобы считать себя вправе судить душу ближнего. А посему он отвергает любые крайности, в чем бы они ни проявлялись и какими бы причинами ни были порождены. 

За светской любезностью (которая на самом деле есть подлинная терпимость) и внешним легкомыслием (необходимым для общества, чей девиз — бодрость и подвижность) нередко скрываются настоящий аскетизм, мужественная покорность судьбе, а иной раз — неколебимая вера в благодать господнюю

Мораль золотой середины, часто утверждаемая у Мольера, в какой-то степени связана с «порядочным человеком» XVII столетия, но это только одна его грань, легче всего доступная поверхностному взгляду. Несмотря на требования меры и уравновешенности, на возвышенные речи, сердца и умы не меняются. Страсти, горести, желания, разочарования раздирают этих людей, как и всех прочих, но «порядочный человек» слишком сдержан, слишком владеет собой и слишком высокого о себе мнения, чтобы выставлять напоказ свои чувства. Воображение у него бурное, но загнанное внутрь: этим объясняется трагический накал иных любовных историй, загадочность иных смертей, множество монашеских обетов. Сколько светских красавиц накануне пострижения блистали остроумием в салонах — а между тем решение затвориться в монастыре зрело долго и тайно в глубине их душ! Такая улыбающаяся серьезность, такое стремление подняться над пределами собственной личности, не погрешая против правил благовоспитанности, делают XVII век в глазах француза образцом — без сомнения непревзойденным.

Жорж Бордонов "Мольер"

Жан-Батист Мольер "Мизантроп"



Комментариев нет:

Отправить комментарий